Возвращение домой после долгого лечения в реабилитационной клинике должно было стать новым началом, чистым листом, но для семнадцатилетней Ру Беннетт реальность оказывается куда более мрачной и привычной. Стены родного дома, казалось бы, должны нести утешение, но они лишь усиливают гнетущее чувство опустошенности и тягу к тому, что она знает лучше всего. Почти не делая паузы, она с головой окунается в прежний омут: вечеринки, где музыка заглушает внутренние демоны, и вещества, которые на время притупляют острую боль от осознания собственной потерянности. Каждый такой шаг – это отчаянная попытка убежать от себя, от ожиданий, от страха, что исцеление так и останется недостижимой иллюзией, красивой историей, которую рассказывают в стерильных кабинетах. Этот цикл саморазрушения кажется неразрывным, замкнутым кругом, из которого нет выхода, лишь знакомые лица на таких же вечеринках и все та же горькая послевкусие утраты на следующее утро. Однако хрупкое равновесие этого мрачного мира неожиданно нарушается с появлением в городе Джулс. Эта девушка с ее непохожей на других энергией, смелым взглядом на жизнь и странной, притягательной свободой становится для Ру не просто новым лицом в толпе. Джулс – это живое воплощение чего-то иного, альтернативы тому тупику, в котором застряла Ру. В ней нет осуждения или фальшивого сочувствия, лишь искренний, прямой интерес и какая-то необъяснимая вера, которую Ру, казалось, разучилась чувствовать даже по отношению к самой себе. Их общение, сначала осторожное и полное недоверия со стороны Ру, постепенно превращается в спасательный круг. В Джулс Ру начинает видеть не просто возможного друга, а символ надежды, ту самую щель в стене ее личной тюрьмы, сквозь которую пробивается свет. Это знакомство не решает всех проблем магическим образом – старые демоны никуда не деваются, а соблазны прежней жизни все так же сильны. Но впервые за долгое время у Ру появляется что-то настоящее, ради чего, возможно, стоит попытаться сражаться. Это хрупкое, зарождающееся чувство связи и понимания становится тихим, но упрямым голосом, который шепчет, что выход существует, что ее история не обязана заканчиваться в том же месте, где началась, и что иногда спасение приходит в самом неожиданном обличье, заставляя снова поверить в возможность иного пути.